Ни правды, ни матки: какие слова запретили американским журналистам
Если бы я и запрещал что-нибудь, так это выражаться по матушке в письменной форме. Хотя бы исходя из того, что слово написанное и слово сказанное – совершенно разные. Вот вслух – да. Пока не скажешь крепко, ничего не сдвинется с места, проверено жизнью.
Так вот о «матушке». Тут лево-зелёная американская мразь всё-таки решила отменить слово mother в публикациях журналистов. «Мать» и «мама» – теперь в списке запрещённых слов для сотрудников издания Politico, который давеча слили в Сеть. И он реально шокирует.
Мы давно подозревали, что с этим левацким изданием что-то не то – ещё с тех пор, как там начали публиковать некую Юлию Йоффе, которая сначала на территории России вплотную подошла к тому, чтобы заявить, что холокост начали русские, но вовремя сбежала.
Почему «мать» в Politico теперь нельзя писать? Потому что оно может кого-то обидеть – например, человека с женскими половыми клетками, который вдруг решил, что он теперь отец, а не мать.
И невдомёк им, убогим, что человеческий организм выделяет всего два вида половых клеток – мужские и женские. И больше никаких – хоть ты себе усы приклей и молочные железы удали по самое не могу. Или наоборот.
Но в своём отрицании реальности, которое они старательно транслируют читателям, они логично доходят до обыкновенного расизма и фашизма, даже не замечая, что давно превратились в Ганса Гюнтера или Альфреда Розенберга.
Журналистам приказано писать слово black всегда с большой буквы, когда речь заходит о расе, и ни в коем случае, ни при каких условиях не писать с заглавной слово white. Ведь «концепция «расовой гигиены» подразумевала необходимость разделения людей на представителей «высшей расы» и «низших элементов». И необходимость соответствующего отбора». Хотели отбор – вот он вам.
Нельзя теперь писать слова типа mankind («человечество»), потому что там есть корень «мужчина». Нельзя и manhunt («погоня», обычно в значении полицейской операции). Авторов издания призвали избегать термина «биологический мужчина» – у некоторых он может вызвать вопросы.
Когда на детей обрушивается вот эта вся бредятина – мол, называйте женщиной дядю с членом, который на школьном мероприятии корчит из себя «дрэг-куин» в трусах и пыльном парике, – то рано или поздно раздастся детский голосок: «А король-то голый».
Так вот чтобы не провоцировать такие «трансфобные нападки», теперь на английском нельзя много чего писать. Репортёров заставляют отказаться от гендерно специфических слов, чтобы перестать «возвышать трансфобные голоса».
Автор издания The Spectator Ясмина Грин, которая по этому поводу написала книжку «Переворот Снежинок», так описала список Politico: «Руководство, разосланное сотрудникам, больше похоже на игру в Media Matters безумных либералов, чем на документ для журналистов».
Руководство предупреждает, что репортёры не должны даже говорить, что трансгендерный человек «идентифицирует себя» как определённый пол.
Нельзя теперь и описывать текущую ситуацию на мексиканской границе как «кризис». То есть кризис есть, но писать, что это кризис, нельзя, потому что можно обидеть тех, кто политически и финансово наживается на несчастных нелегальных мигрантах. Кто бы это мог быть? Сюрприз! Например, Демократическая партия США и её ставленники – губернаторы и мэры.
«При описании вопросов аборта, – поясняется в руководстве, – следует использовать гендерно-нейтральные формулировки, такие как «люди, которые делают аборты» или «пациенты, которые делают аборты», а не «женщины», поскольку существуют люди, не относящиеся к женскому полу, которые могут забеременеть».
Я понимаю, что душевнобольные люди склонны к различным формам бреда, но беда нынешней «демократической прессы» в том, что она пытается заставить публику верить в этот бред. То есть практически заражает её своим бредом и пытается свести с ума. Например, через фразочки типа «существуют люди, не относящиеся к женскому полу, которые могут забеременеть», сконструированные так, будто утверждение – научный факт. Фига. Называй себя как хочешь, но клетки в клетку не засунешь.
Нам, впрочем, говорили, что и свободу прессы невозможно покорить, особенно в Святых Штатах Америки, и её внепартийность – тоже. И что где-то на свете есть лауреаты Пулитцеровской премии, которые нам всю правду-матку сейчас как скажут.
Кстати, мы знаем одного такого – по фамилии Херш. Но что-то американцам совсем не нравится то, что он пишет, особенно на трубопроводную тематику. И обзывают его с высоких демократических трибун непотребными словами.
А у правды для начала запретили слово «матка». Потому что оно может обидеть трансгендера, которому Бог её не дал таковую. И вообще, оно же однокоренное со словом «мать», а оно теперь вне закона.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
