От заката СССР до рассвета: чем актуален фильм 1981 года «С вечера до полудня»
Достойная работа Константина Худякова по пьесе Виктора Розова в современном пересказе, может быть, покажется комичной.
У советского подростка, почти юноши, появилась невероятная возможность провести летние каникулы в Лондоне. С матерью, когда-то оставившей их с отцом и укатившей на Запад.
И вот она, умная и обворожительная, приехала ненадолго по делам и зовёт сына к себе погостить, обещая отцу вернуть его в целости и сохранности. Ну или как пойдёт.
Сын, его отец и дед в раздумьях. С одной стороны, пусть мир посмотрит. Но отец чувствует, что сын может и не вернуться. Или вернуться чужим.
«Может, лучше по Енисею (за точность топонима не ручаюсь, давно смотрел) на байдарках, а?» – закидывает удочки Леонид Филатов, а в глазах тоска. Они ведь и правда каждый год на байдарках. Да и живут совсем не плохо. Дед – литературный генерал. Правда, разуверился, но это уже другая линия, их там несколько, и все меткие.
Отец боится потерять сына. Не столько в буквальном смысле, сколько в переносном. Тут ещё и капля патетики, которую Худяков пытался извести, а она есть – пьеса розовская, пусть и поздняя, но романтическая. Они у него все такие.
В итоге юноша уезжает, но даёт клятву – глаза на мокром месте – что не предаст.
Смешная дилемма? Нам она казалась совершенно смешной до начала девяностых. Потом стало горько, начало доходить.
Это ведь об угрозе потери идентичности. О страхе тех, кто угрозу чувствует.
Мать-дьяволица – обволакивающая, вкрадчивая Фатеева. Грудной голос, гипнотические интонации. Кажется, она одна взрослая, а все вокруг дети.
И беспомощные, хоть и не бедствующие обитатели огромной сталинской квартиры. И желторотый несмышлёныш, и бьющийся в отсутствии доступных чаду аргументов отец. Он патриот, но без риторики, натурально засыпает на читке казённого дедовского опуса о героических строителях первых пятилеток.
Семья – исторический срез: железобетонный дед, безыдейные его дети (у каждого своя личная драма, заменившая веру) и делающий всем им ручкой внук.
Через четыре с лишним десятка лет вдруг стало понятно, что кино-то неглупое. Вместе с пьесой, разумеется.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
