Битва за Сталинград: стоит ли Волгограду менять имя

В дорогом моему сердцу городе я родился и прожил примерно половину жизни. По числу лет это немало.

Моё отношение к тому, как городу следует называться, вообще не связано с личностью Сталина. В советском детстве мы о Сталине знали мало. Его фигура замалчивалась на уроках истории и в СМИ, но это не мешало нам, пацанам, вместе со старшими любить само слово «Сталинград». Оно звучало гордо, как будто делало нас причастными.

Всю жизнь мы так и представляемся: «Я из Волгограда... ⟨пауза⟩ Из Сталинграда». Даже ярые антисталинисты делают это, пытаясь придать лицу как можно больше равнодушия.

Память о Сталинградской битве у нас зашита в генах каждой семьи. Летом 1942-го мирных сталинградцев не успели эвакуировать. И история моих предков совершенно обычна для этих мест. Все пять месяцев городских боёв в землянках под бомбёжками прятались мои бабушки, одна из которых потом носила в себе осколок. Там были и мои прадеды, уже тогда старики. Один из них, капитан гражданского судёнышка, не решился переправить своих за Волгу под авиабомбами.

Там были несколько моих ещё юных тёть. Самая ловкая из всех по ночам добывала зерно с подбитого у берега сухогруза: нужно было просто уметь плавать и нырять в осенней воде, наполнять зерном мешок и незаметно плыть с ним обратно, чтобы не подстрелили. Потом ещё по суше тащить в гору, прячась от немецких патрулей, а так ничего сложного.

Они и рассказывали об этом сухо, не накручивая эмоций. Мол, непросто было, но ничего особенного, а у тебя как в школе дела?

Мы редко отдаём себе настоящий отчёт в масштабе случившегося. За неполные полгода на территории, примерно равной пределам московского Садового кольца – полтора миллиона убитых с обеих сторон. Несколько Хиросим. Такого больше никогда и нигде не знала история человечества, какие на фиг античные трагедии.

В Ленинке я читал «Сталинградскую правду» первых месяцев после освобождения. Тон репортёров в рассказах о налаживании городского быта был борзый. Упрекали местную власть, что медленно убирает фашистские трупы с улиц. Из-за них в городе плохо пахло, гражданам было неудобно.

Февраль, март, апрель. Наконец, к Первомаю партийное начальство отчиталось: сбор завершён, 40 тысяч вражеских тел подобрано и увезено куда надо. С территории, равной Садовому кольцу, – 40 тысяч бесхозных трупов. Они три месяца по ним ходили.

И что я после этого думаю об обратном переименовании в Сталинград? Ох, не угадаете.

Во-первых, я думаю, что это должны решать только те, кто там живёт. Это местный вопрос. Вы сами из какого города? Давайте мы за вас всей страной решим, как ему называться.

Во-вторых (кажется, это довольно типично для местного), мне примерно одинаково дороги все три исторические названия – Царицын, Сталинград, Волгоград. В местных опросах обычно два последних получают процентов по 40, Царицын – 20. А раз одного определяющего мнения нет, я бы ничего не менял. Другое дело – «переименование» на один день со сменой табличек. Эта игра хорошая, почему бы и нет.

Вот в Ленинграде была блокада. Разве меньше её помнят из-за того, что это снова Санкт-Петербург?

Мне приятно, что вся страна печётся о моём городе каждый год накануне 2 февраля, годовщины окончания битвы. Потом все забывают о нём до следующего 2 февраля, но это объяснимо – всё-таки нужно и о других городах подумать.

А мы, волгоградские, и так всегда помним, из какого мы города. Так и будем, представляясь при знакомстве, после паузы добавлять: «Из Сталинграда».

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.