Море от ума: чем интересен фильм «Из жизни отдыхающих»

«А что, товарищи, есть слушанье музыки с танцами или без них? Это есть удовлетворение духпотребностей», – утверждал профессор Амвросий Амбруазович Выбегалло.

Фильм Николая Губенко неслучайно снят в 1980-м. «Год «наступления коммунизма», обещанного Хрущёвым.

Неприглядная картина духовного быта или, если хотите, нематериального бытования сытого человека позднего советского периода.

Южное море, бархатный сезон. Купаться холодно. Санаторий для курортников по профсоюзным путёвкам. Их давали бесплатно. Не в сезон – значит, по остаточному принципу, не самым передовым, но вполне достойным представителям. Срез общества.

Кажется, лучший фильм Губенко. Сатира на типажи и нравы. Практически «Горе от ума». Параллели более чем прозрачны. Паноптикум, оттеняющий влюблённую пару, белую и пушистую, которая как бы не отсюда.

Чацкий – Алексей Сергеевич Павлищев (инициалы красноречивы). Актёр Регимантас Адомайтис, озвучен самим Губенко. Софья – Надежда Андреевна. Уж не Софья ли Андреевна? Её сыграла Жанна Болотова.

На строгий суд резонёра Павлищева выставлены: рассыпающийся иностранными словечками повар в исполнении Георгия Буркова, феерический пошляк и строитель (чуть не сказал «коммунизма») Толик Чикин, возможно, единственная эксцентрическая роль Анатолия Солоницына; две рыночные бабищи, одна явно из ЖЭКа (Мария Виноградова), другая – из колхоза (Федосеева-Шукшина); тракторист-передовик (Виктор Филиппов), взахлёб делящийся нерадостными впечатлениями об Италии, загранпоездкой куда его наградили за высокие производственные показатели; жеманная дама в возрасте с фальшивыми воспоминаниями о знаменитостях, якобы своих возлюбленных, со временем сама в них поверившая.

И, наконец, интеллектуал, худрук санатория Виктор Леонидович Лисюткин (Ролан Быков) с программой самодеятельности, чечёткой, цыганами, шляпой в сеточку и баяном на утренней зорьке.

По бессмертному канону Софья-Болотова, до поры прикидывающаяся чем-то иным, не выдерживает и ломается, подтверждая, что она с окружающей стаей одной крови. Что не вырваться ей, сколь ни пытайся, что Жмеринку из девушки, увы, не вытравить. Готовый было жениться Чацкий-Адомайтис судорожно ищет взглядом карету.

Это такая клоака времени упадка, когда мещанин подкопил наконец жирка и ощутил духовные потребности в виде чечётки, цыган и разговоров о вышнем. Когда в спину насущному жарко и сбивчиво задышала культурка.

Сарказм автора – массового поражения. Достаётся решительно всем, включая старичка с букетом, который пытается возложить его на что угодно памятное, всё равно на что; и полуграмотных представителей местных народностей, коим вообще всё едино, но которые тоже, разумеется, не лыком шиты.

Все фатально расслабились, все – отдыхающие. Словечко «отдыхай!» – в смысле «не встревай», «поздно пить боржоми» – как раз из того пространства и времени. Через слово неслось из каждой глотки. Теперь, слава богу, забыто.

Фильм о деградации, всепоглощающей пошлости советского в данном случае бытования. О конце империи, её вырождении. Предварительный некролог.

Сделано под какой-нибудь «Амаркорд», в сырой итальянской дымке. Оператор Княжинский годом раньше «Сталкером» отметился. И музыка бесподобная, практически Нино Рота, даже лучше – Исаак Шварц. Под Феллини творили со всей очевидностью. Но с совершенно иной, едкой начинкой.

Тонкие декорации яростно диссонируют с населяющим их смешным и непотребным народцем. Возможно, в этом и состоял авторский замысел. Или просто фактура переборола, ибо нравилась постановщику сама по себе.

Оторваться от экрана и вправду невозможно. Туман, осень, фигуры на пирсе.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.