Дым Отечества: чем интересен фильм «Дети чугунных богов»
Пора отдать долг любимому фильму к приближающемуся его 30-летию. Непросто писать об ослепительном. Шедевр, однако, практически забыт.
Снят иностранцем, хотя и выпускником ВГИКа, венгром Тамашем Тотом. Сценаристы – Пётр Луцик и Алексей Саморядов, к которым, несмотря на их культовый статус, всегда относился спокойно. Временами кажется, что фигуры эти стали выпуклыми исключительно на безрыбье 1990-х. Потом вдруг шандарахнет, озарит каким-нибудь из двух их главных фильмов, а ты устыдишься, что посмел в них усомниться. Но по гамбургскому счёту им удались только «Дикое поле» и «Дети чугунных богов».
Остальное: проходные «Савой» и «Лимита», развесисто-лубочный «Гонгофер», претенциозная и пустая до морозного звона «Дюба-Дюба» да натужная «Окраина», снятая уже только Луциком, быть может, самая для сценаристов характерная. С вымученными мужицкими смыслами, брутальным чёрно-белыми правдами о судьбах родины-уродины и накрывающим всё и вся гражданским пафосом. Они любили сочинять безрадостные псевдонародные сказки нового времени, смахивающие на ночные страшилки из пионерлагеря, и тоже непременно со смыслом.
Но этих двух лент с избытком хватит для оправдания перед апостолом Петром. Достаточно и одной.
Альтернативная реальность в стиле дизельпанк. Игра ума. Империя не развалилась, но атомизировалась. Условный как бы Урал. Условный как бы Сталин как бы жив. Посреди дикого поля продолжают существовать тяжёлые промышленные гиганты, превратившиеся из городов-заводов в просто огромные заводы-промзоны с рабочими, ютящимися в хибарах вокруг цехов.
Труд у заводчан давно уже стал инстинктивно-рефлекторной функцией – на глазок, по наитию. Они нигде не учились. Похоже, и читать-то не умеют. Но с оборудованием, станками, плавильными печами, сваркой и прочим обращаются лихо, поскольку сызмальства чувствуют это дело спинным мозгом. Производственная железа. Одним словом, морлоки.
Выпускают морлоки исключительно военную продукцию, ибо империя крепко стоит на земном шаре, постоянно воюя где-то далеко, в какой-то абстрактной Африке. Заводами командуют небожители – инженеры-управленцы, – а принимать продукцию прилетают лютые генералы.
Заводы-монстры стоят посреди гуляй-поля, где смерды с обрезами враждуют между собой и ещё с какими-то дикими племенами. Межзаводье империи неподвластно. Межзаводье – дикая степь, существующая сама по себе, по-ордынски, не только набегами, но и натуральным обменом с заводскими. Заводские же, сами того не осознавая, машинально исполняют имперский долг. В остальном же, как и всё прочее население бескрайней империи, в плане выживания предоставлены самим себе.
Смотрим мы на всё это великолепие глазами совсем ещё молодого сталевара Игната Морозова, кровь с молоком, силы девать некуда, косая сажень. Душою чист, добродушен и девственно невежественен. Ищет себя. Телёнок. Данила Багров явно с него списан. И, собственно, всё. Игнат себя, разумеется, находит, но он лишь повод для показа вышеописанной вселенной.
Луцик и Саморядов представили, что было бы, если б империя дошла до своего метафизического абсолюта. Модель «Вечный Сталин». Получились «Дети чугунных богов». Луцик и Саморядов представили смерть империи. Вышло «Дикое поле». Не написать ему альтернативы значило бы поля этого не завершить. Геометрия Эвклида очевидно нуждается в Римане и Лобачевском, иначе кажется в высшем смысле незаконченной.
Игнат Морозов меж тем – молодой Евгений Сидихин, бравый генерал – Юрий Яковлев, директор завода, он же мастер – Александр Калягин, а дальше: Хлевинский, Смирнитский, Куценко, Феклистов, Гармаш и совершенно бесподобный Михаил Светин.
А Тамаш Тот ничего сравнимого более не создал. Где-то там в Венгрии своей копошится, слухи доходят редкие и квёлые. Звёздный час был у него, похоже, только тут. И, разумеется, ему есть что предъявить апостолу Петру.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
