Это просто нереально: что с нами сделали видеоигры за 50 лет

Ровно полвека назад в Калифорнии появилась первая в истории видеоигра Pong. Она быстро стала коммерчески успешной, дала рождение огромной индустрии и перевернула мир. Игровые привычки на Западе уже диктуют даже поведение политиков.

Две палочки и шарик, летающий между ними, – так выглядел двухмерный симулятор настольного тенниса Pong, который 3 ноября 1972 года создал программист Алан Алкорн, работавший в американской компании по производству электроники Ampex. Создал в свободное от работы время ради прикола: Алкорн поспорил с приятелем, хозяином бара в калифорнийском городке, что его навык написания программного кода может приносить деньги.

Приставка с Pong, установленная в баре, в первый же вечер вызвала ажиотаж – к телевизору выстроилась очередь желающих сыграть.

Коммерческий потенциал оценили в самой Ampex, где вскоре наладили выпуск первых в мире игровых приставок к телевизору.

Буквально за пару лет клоны Pong распространились в Европе и в Японии, а настольный теннис из оригинальной версии переделали в хоккей, футбол и даже в автогонки. Новомодное развлечение проникло в СССР, где выпустили свой аналог – игровой автомат «Телеспорт».

Вскоре появились и другие игры, например Computer Space, в которой космический корабль стреляет по летающим тарелкам пришельцев, или Adventure, где маленький квадратик путешествовал по лабиринтам, собирал предметы и открывал комнаты. Нельзя не упомянуть и игру Pitfall – первый «платформер». Главный герой в таких играх прыгает и преодолевает препятствия – именно эта игра стала «прабабушкой» японской Super Mario Brothers. И, наконец, очередным прорывом, но уже в 1992-м, стал Wolfenstein 3D, запустивший моду на «шутеры» и затем давший старт киберспорту.

Описания всех этих игр звучат ностальгически, однако именно они заложили фундамент многомиллиардной индустрии, которая теперь конкурирует даже с большим кино. Судите сами: по прогнозам американских аналитиков, к концу нынешнего года три миллиарда игроков по всему миру потратят на игры более $180 млрд. В компьютерные игры не просто играет, а платит за это удовольствие каждый второй житель планеты.

Мало того, игровые каноны вдруг стали диктовать, как должна выглядеть реальность.

Одним из первых феномен игрового сознания в политике использовали пиарщики Барака Обамы – за операцией по ликвидации бен Ладена мир в режиме реального времени следил с нашлемных камер американских солдат. Это был словно финальный уровень старого шутера, в котором миссия – убить злодея.

Вспомните многие фейки от украинских и американских спецслужб, в которых кадры из видеоигр выдаются за реальные сцены «побед» над русскими в спецоперации. Нас фейки возмущают, но для западной аудитории нет разницы: для них и бои в Dota столь же реальны – что в игре, что на Украине кровь для европейцев льётся только на экране.

Игровое сознание породило на Западе поколение со сниженной способностью к рефлексии – правила игры диктуют, что главный герой всегда хороший и всегда одерживает победу. А если не получается, можно пройти уровень ещё раз.

По большому счёту европейская политика сегодня напоминает компьютерную игру, где всё происходит как бы не всерьёз, и ход игры, как им кажется, всегда можно откатить назад. И перезапуститься, если что.

Ой, русские, а чего это вы обиделись? Мы же играемся.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.