Одинокий голос европейца: почему граждане Запада не боятся «грязной бомбы» (а зря)
«Да задрали вы с «грязной бомбой»! Пусть уже бахнет!» – вероятно, такой реакции желает добиться пожелтевшая до предела западная пресса от своего читателя.
Читатель в растерянности. Что лепит эта четвёртая власть? То тактическое ядерное оружие, то плакальщицы в кровавых трусах, то Свазеленский. Будет покой и воля?
Не будет. Война – это паника и истерика. «Все сбежались – я сбежался. Все кричали – я кричал». А если бомба, то непременно грязная.
Самодеятельный фюрер в грязной майке обнимается на мешках с навозом с подельницей. Он готов на всё.
«Физиологи в восторге», – говорил Филипп Филиппыч. «Девочки кипятком писают», – приговаривал учёный из «Сталкера».
Каков выход из этого суматошного загона, в который угодил европеец? Выхода не предлагается. Напротив, в загон направляется следующее стадо.
Политики подливают масла на трамвайные пути, куда подталкивают стадо. Польский сейм вслед за литовским сеймом шлёт за пакетом пакет. Страны, чей гонор никогда не соответствовал месту в пищевой цепочке, вдруг стали упоминаться на первых полосах. Их министры и депутаты – взяточники настолько мелкие, что в девяностые не прошли бы фейсконтроль в казино «Метелица» – рассуждают, как наказывать Россию за бомбу Свазеленского.
«Пусть уже бахнет!» – молит неверующий европеец, глядя на счёт за электричество. «Пусть бахнет!» – подхватывают феминистки, забравшиеся на собор Парижской Богоматери справить малую нужду и разглядевшие оттуда, что счастья нет. «Пусть уже!» – судачат кумушки в Европарламенте, чтобы успеть испепелиться в статусе депутата.
Общество, оглушённое шумами, как в ночном клубе ищет себя. Но чилаут закрыт на профилактику – там теперь обучают солдат киевского режима.
«Мама, мы все тяжело больны». – «А наденьте масочку».
Растерянный маленький европеец, стоящий посреди тёмного зала, простреливаемого трассирующим идиотством политиков, не может докричаться даже до соседа. Вечеринкой уже никто не управляет. Диджей с деменцией ушёл в астрал. За пультом – шайка сумасшедших, травмированных «пулитцером» в голову.
Одинокий человек, тебе некому доказывать, что ты не евролюд. Ни в жёлтом жилете, ни под фальшивым жёлто-блакитным флагом тебе не пролезть в игольное ушко.
Чтобы перекричать эту транс-дискотеку, европеец запевает «Интернационал». Но никто не даст ему искупления: ни Бог, ни царь, ни Джо Дассен. И руки его белые да холёные, без прежних мозолей не добьются освобождения. Остаётся одно: «Пусть уже бахнет».
Фон дер Ляйен успокаивает запуганного маленького европейца обещаниями светлого будущего. Будет белый потолок цен с правом на надежду. Будут завтраки у Тиффани. Будет вечный гей-парад и благоденствие. Только бы обезьянка в Киеве не подвела – дёрнула за верёвку.
И тогда миллионы дронов НАТО начнут выкашивать солдат Путина прямо в их квартирах вместе с тёщами. Вопьются в нефтяную жилу своим жалом двойного назначения и высосут из России зелёный водород. И тогда в дом каждого европейца хлынет мёд унд млеко, курка и яйки. Так поётся в «Сказании о земле Сибирской» Виктории Нуланд.
Просто надо немного потерпеть. Маленькая грязная бомбочка в руках маленького грязненького комедианта – это как комарик укусит. А потом сразу наступит прекрасное далёко – укололся и пошёл.
Что делать европейцу? Верить ли ему, что русские дадут просто так испоганить свою землю на века, и за это не полетит в его фахверковый домик грубый невежественный «Сармат»? Что взрывная волна от тысяч симметричных ответов, обойдя планету сотни раз, оставит в его саду нетленными соловья, розу и горшочек с бубенчиками?
Ах, мой милый Августин, очнись. Открой сомкнуты негой взоры. Сейчас не про счета за свет надо думать. Свет может погаснуть навсегда.
Тебя хотят убить. Твоих детей, родню и друзей. Всё, что создано твоими предками, исчезнет. И некому будет наблюдать за кружением вашего пепла над сфинксом.
В детстве ты знал, что детям бомбы не игрушка. Почему забыл? Почему дал себя убедить, что «грязная бомба» – это далеко?
Хорош дёргаться на дискотеке. Спроси с тех, кто завязывает тебе глаза: «А что это вы делаете?» Скажи, что, может быть, тебя неправильно поняли: ты заказывал Хеллоуин, а не холокост.
Подай голос. Не бойся. Бояться поздно.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
