Новым гостем проекта «Так сказать» стал юморист Александр Морозов. Он участвовал в проектах «Смехопанорама», «Кривое зеркало», «Петросян-шоу». Играет в московском еврейском театре «Шалом», а также в антрепризах.

Артист редко говорит о политике, но с началом проведения специальной военной операции России на Украине стал открыто выражать свою гражданскую позицию.

Игорь Кольке поговорил с ним о границах дозволенного в юморе, будущем артистов-предателей и о планах отправиться с выступлениями в зону проведения СВО.

Об уместности юмора во время СВО

– Александр, спецоперация показала, что всё очень серьёзно и юмор либо должен сменить тональность, либо быть поставлен на паузу. Как вы считаете, можно ли сказать, что сейчас не время шутить?

– Тут я между двух стульев сижу, честно говоря. Потому что лично мне стало не до смеха – я перестал смотреть юмористические передачи. Свои-то я и так не смотрел, но я иногда на чужие поглядывал. А тут вообще у меня стоп полный.

Но мозгом я понимаю, что людей веселить надо. Переформатироваться где-то… не обязательно на патриотический юмор. Но всё-таки быть более внимательным и аккуратным. Это необходимо делать.

И мне кажется, что как раз в те места, где всё сложно, надо приезжать с юмористическими концертами и там поднимать дух с помощью юмора, нормального здорового юмора.

– Кстати, какую помощь юмор может оказать на линии фронта? Вы как-то говорили, что просились активно туда, но вас не замечали, не пускали. Что в итоге?

– Замечали, замечали. Но футболили постоянно. Я к очень большим людям обращался, и они говорили: «Саш, ну давай там через депутатский корпус, ещё как-то». В общем, все не хотели брать ответственность. Наверное.

В результате я вышел на непосредственного начальника по культуре Донецка, и с мёртвой точки всё сдвинулось. Но сейчас там совсем сложная обстановка, именно в Донецке, поэтому пока пауза. Но уже добро получено, и нас ждут.

– Это у вас изнутри шло или, может быть, кто-то подсказал?

– Я туда прошусь уже столько лет, когда ещё там у нас СВО не начиналась. И тогда уже были проблемы.

Мы говорили про зов сердца. Это зов сердца, да, больше ничего. Потому что многие думают, что артисты ездят туда сейчас заработать денег, например. Но это же бред вообще. Конечно же, это делается бесплатно.

– Представим ситуацию, что Александр Морозов приехал туда. С какой программой вы бы вышли к ребятам, что это было бы?

– С обычным юмором – с каким-то бытовым, семейным. Чтобы их немножко вернуть домой, чтобы отвлечь. Это не обязательно должна быть сатира на злобу дня. Не надо мне там переодеваться, делать пародию злобную на Зеленского, например. Нет, как раз о том, что они как будто сидят дома у себя в кресле и смотрят старое любимое «Кривое зеркало». Вот что-то такое.

– Александр, не обязательно же ехать туда, на линию соприкосновения с огнём. В принципе, ваши коллеги бывали в госпиталях здесь, в центре России, где ребята своё здоровье поправляют.

– Почему-то не был. Почему – не знаю.

– Вы не просились или не знали просто?

– Ну, сам я не просился, а никто не предлагал. Я заложник: и моя личная концертная программа, и с коллективом с моим – всё завязано на аппаратуре. Это в первую очередь нормальный приличный звук, потому что много фонограммы. Я точно не могу взять гитарку и попеть какие-то песни наши любимые там, в кругу солдат. Я просто этого делать не умею. У меня другая профессия. И, может быть, не везде есть аппаратура, а мне нужна хорошая аппаратура.

– Среди звёзд эстрады первым, кто так открыто выступил в поддержку спецоперации, был, кажется, Евгений Ваганович Петросян. Он тогда заявил, что готов записаться в фронтовые бригады, поехать выступать перед ребятами. В итоге сдержал своё слово. Правда, встречался с бойцами как раз не в зоне СВО, а в госпиталях, где они поправляют здоровье. Это и есть позиция нормального юмориста, артиста?

– Я думаю, что это позиция человека. При чём тут – артист или не артист?

Если ты русский человек, правильно воспитанный, любящий свою Родину, патриот – а как по-другому? При чём тут профессия? Мне кажется, любой человек, который понимает, что происходит, если уж не физически, то сердцем и умом должен быть там, с ребятами, которые погибают.

О юморе коллег-предателей

– Максим Галкин* сейчас гастролирует по свету с шутками про плохую Россию. Комик Семён Слепаков* сочиняет стишки о «нехорошей российской власти». Актёр Дмитрий Назаров* поёт свои хулительные юморески. Как вы считаете, у этого юмора есть заказчик или это такой искренний творческий продукт этих людей?

– Мне трудно судить, потому что всего вышеперечисленного я не видел. Во-первых, я знаю этих людей лично, с некоторыми из них я очень был дружен. И, когда всё это случилось, я просто перестал [смотреть, что они делают].

Когда вижу своего бывшего товарища, я понимаю, что если сейчас стану это смотреть в телефоне, например, то изменю своё отношение к нему. И просто выключаю. Я не знаю, что они делают. Это не лукавство, честное слово. Я сразу выключаю. Мне больно, обидно и стыдно – гамма у меня таких чувств непонятных. Потому что мне жалко, что теперь у меня нет этих людей.

Я бы вот сейчас отмазался, сказал бы просто: «Господь им судья». Знаешь, у каждого своё мнение. В конце концов, я больше испытываю уважения к тем, кто взял и уехал, – вот они против, они так считают, это их мнение. Они взяли и свалили и оттуда поливают грязью. Но знаю тех, кто не свалил. Я знаю, что они думают точно так же, как те, которые свалили, но здесь тихарятся просто. Мне кажется, вот эти больше нам опасны и больше они враги, потому что мелкие, они боятся. Если что-то случится, отравленное шило в печень как раз от них достанется.

– А вы с этими людьми, кто как раз уехал, общаетесь?

– Не общаюсь. Но я не могу вычеркнуть ту мою огромную благодарность к некоторым из них. Я же её помню, она же была, и пусть она у меня останется.

А это их отношение к моей любимой Родине – значит, это не их Родина. Я говорю: Господь им судья. Пусть они там делают что хотят. Время рассудит, я подозреваю. Но я никогда, наверное, не сяду за один стол со стаканом вина с власовцем.

– Возвращаясь к юмору, который сейчас рождается у них. Многих обижает, когда они ругают нас, простых россиян, когда ругают власть, когда осуждают происходящее, спецоперацию. Спрошу ещё раз: это их работа, за которую платят? Или это их искреннее творческое такое желание высказаться, выразить себя?

– Я думаю, это и то и то. Наверное, был какой-то определённый внутренний запрос на то, чтобы поругать свою бывшую страну. Вполне возможно, что как раз в этот момент кто-то и подошёл сзади и сказал: «Слушай, а что ты так, ты же можешь на этом бабки заработать нормальные, мы тебе доплатим». Потому что есть же такой мейнстрим – хайте Россию. Русофобия в цвету во всём мире. На этом действительно, по-моему, делаются большие состояния уже. А деньги не пахнут. У них. У нас – пахнут.

– А бенефициар кто, по-вашему?

– Ну, я не политик, но я советский парень. Поэтому я знаю, кто бенефициар. Я никогда не любил Америку и сейчас кое-что начинаю узнавать об Англии. Об их «любви» к нам.

Мы же реально можем, наверное, поставить очень жирную точку в их благополучии. У меня такое ощущение, что всё к этому идёт. Я думаю, что что-то должно поменяться в мире.

– Возможно, что есть рука, спонсирующая такой юмор?

– Я думаю, что там огромная рука, которая готова платить и за юмор, и за классику, и за всё что угодно, настроенное против нас, и которая разрушает нас изнутри. Я думаю, что типа там Фондов Сороса.

Но единственное тут – способна ли твоя лапа взять эти деньги. Это всё только от тебя зависит. Мне и не предлагали, но я бы не взял. Хотелось бы, но не взял. Деньги-то нужны с учётом бесконцертия – два года пандемии, год СВО. Но даже в этой ситуации я бы, конечно, не пошёл на это.

– Что мы здесь, в России, можем сделать с хулой в адрес нашей Родины? Как мы можем повлиять на это?

– Если я ровный, убеждённый в своей правоте, погружённый в новое пространство, которое организовалось внутри нашей страны сейчас, если я его чувствую и понимаю, то мне хоть кол на голове теши, смейся там где-то, говори гадости.

Во-первых, я же уже сказал, что не смотрю такое, мне это неинтересно. Как только я в сетях слышу, что, вот, человек там совершил этот «каминг-аут», я сразу выключаю. Я не хочу этого знать. Не хочу «засирать» ни сердце, ни голову, ни душу – ничего. Поэтому и юмор этот, и шутки их глупые, обидные я не хочу слушать, зачем они мне нужны? Наверное, что-то до меня долетает.

Но, опять же, как человек верующий, православный я только могу им сказать: да Господь им судья. Ибо не ведают, что творят. И потом с них, я думаю, спросится.

О будущем сбежавших артистов

– Вернутся? Покаются? Останутся?

– Что тут делать им, я не понимаю. Их же реально уже, по-моему, ненавидят. Это не просто нелюбовь, а уже ненависть. Это уже обида народная. Одно дело – приезжать «интеллигенцию» веселить. А другое дело – приехать в страну, где тебя весь народ ненавидит. Либо это какое-то покаяние должно быть, вплоть до того, чтобы на Лобном месте на колени встать и сказать: «Ребят, простите».

Мы-то очень добрые, мы можем всё это дело прощать, самые страшные косяки, если искреннее покаяние. Мне кажется, я могу в какой-то мере рассуждать на эту тему, потому что сам артист. Зная, что такое зрительская любовь, зная, какие чувства ты испытываешь, когда видишь людей, сидящих в зале, которые пришли на тебя как на артиста, насколько это дорого для тебя.

И потом приехать в эту страну работать, с концертом в этот же зал, который ломился от аншлагов, а увидеть несколько человек в зале, мне кажется, это очень обидно и больно. И не каждый артист согласится на такое.

– Вы искренне чего им желаете? Вернуться, остаться, покаяться?

– Я всегда за покаяние. Вдруг есть сомнения, вдруг сила любви к Родине перевесит? Мало ли. Потому что, на мой взгляд, уехали действительно талантливые люди. Не все, безусловно.

Часто время как-то расставляет на свои места. Что-то можно отыграть. Мы же живые. Проще всего взять, человека к стенке поставить, да и на курок нажать. Всё-таки у меня есть маленькая надежда, что самым лучшим Господь откроет что-то такое, и они вернутся. Но вернуться они должны с неким объяснением, что, собственно, произошло. Потому что мы обиделись.

– Ещё про одного артиста, коллегу вашего спрошу. Знаете наверняка о перипетиях с известным юмористическим ведущим Иваном Ургантом. Как вам кажется, от былой славы Ивана Урганта мало чего осталось? И вообще, как вам история Урганта?

– Он с прекрасным чувством юмора человек, с очень острым умом, живо реагирующим на шутки. У них же потрясающий проект был – «Прожекторперисхилтон». Просто блестящий! Больше такого я и не помню. И «Вечерний Ургант» у него тоже был, но это калька, франшиза. Я не очень люблю эти вещи. Абсолютная калька с американского шоу. Но он талантливый же парень.

Я думаю, что и он потерял. В какой стране в прайм-тайм на одном из центральных каналов ему дадут делать такое шоу? В Израиле? Ну, начнём с того, что там всего живут, может, миллионов пятнадцать человек. А у нас одна Москва с Московской областью – наверное, двадцать миллионов. Ну, талантливый. Ну, жаль. Хорошие люди. Ну, видимо, по глупости. А кто-то и не по глупости, а по жлобе. А кто-то – и по гадости.

– Шутки на тему Родины – это нормально? Есть какие-то границы?

– Нет. Это надо знать шутку. Сатира – это нормально. Оскорбление, откровенные, грубые оскорбления, которые оскорбляют чувства людей, недопустимы в любом жанре юмора. Будь то шутка про Родину, шутка про инвалида или шутка про религию.

У меня есть табуированные темы, на которые я не шучу никогда вообще. Это тема религии и тема физических недостатков таких серьёзных. Потому что вполне в зале могут сидеть эти люди.

Я слышу фон, идущий от шуток [уехавших юмористов] в нашей стране. Я же не зря стал говорить, что их теперь ненавидят. Их же ненавидят за то, что они говорят, за то, что они так шутят теперь. Они же шутят не над какой-то эфемерной Родиной. А Родина – это народ, это же мы все. Значит, над нами издеваются.

Для юмора оскорбление – ненормально. Я терпеть не могу этот американский стендап, никогда не смотрю. Когда откровенно берут и оскорбляют людей, сидящих в зале. Сейчас это происходит в отношении всей нашей страны, от наших бывших соотечественников. Я считаю, что это плохо. Это не мой юмор. Я против него.

Мне очень нравится определение пошлости, которое вывел Евгений Ваганович Петросян. Прямо в «десятку». Он сказал: «Пошлость – это то, от чего коробит». Коробит тебя – значит, это пошлятина.

О кризисе юмористического жанра

– В контексте противостояния с Западом многие сейчас вспоминают и пересматривают номера мэтра эстрады Михаила Задорнова. Он в своём творчестве часто рассуждал как раз о США, высмеивал пороки, образ жизни американцев. Как думаете, будь Задорнов жив, был бы он в «нашем лагере»?

– Конечно. Я не сомневаюсь в этом вообще ни грамма. Я не очень был с ним знаком. Шапочно, на концертах, на съёмках, конечно, мы пересекались. Но я знаю людей, которые были с ним близки. Из общения с ними я сделал вывод, что он как раз был бы сейчас в таком фаворе. Он бы насочинял много интересного на злобу дня. Там бы всем досталось. Особенно тем, кто уехал.

– А почему его юмор сейчас особенно актуален? Есть у вас объяснение?

– Ну а как. Те гнобят нас – мы должны гнобить их. Это нормальное противостояние. Про американцев тогда было смешно, что они дураки, а теперь это вообще радость. А когда у них банки лопаются – это вообще счастье какое-то. Я себя ловлю на этих мыслях.

– Есть ли вообще сегодня на эстраде современный Задорнов, который бы так остро, смешно, умно, умело обличал наших врагов?

– Я не знаю. Правда. Во-первых, я работаю на федеральном канале. На федеральном канале, как мы все знаем, сейчас юмора практически нет. Из нового, того, что разрешили, – это вот Евгению Вагановичу сделать «Улыбку на ночь». Поздно-поздно ночью в субботу. Я не знаю вообще, кто-то ещё не спит, кто-то это смотрит? Но тем не менее. Евгений Ваганович просто берёт и из старых материалов делает программу. Я не знаю, новое там есть или нет. Но что-то свежее, актуальное я просто не видел. Может быть, это существует.

Я не вижу вообще юмора нигде на ВГТРК у нас, вообще нигде. Никакого. Может быть, я что-то пропускаю. Я не сижу так вот в телевизоре с утра до ночи. Наверное, кто-то там про Байдена и про всех остальных там шутит. Я думаю, что у нас же есть ребята из «Камеди Клаба». И у них на ТНТ, я уверен, что-то происходит. Я просто не смотрю. Наверное, они шутят на эти темы. Они же остро умеют шутить.

– По поводу «Камеди Клаба». Вам не кажется, что это шоу стало таким монополистом рынка? Если раньше нишу как-то пытались делить «Аншлаг», «Кривое зеркало», КВН, то сегодня сплошь повсюду этот «Камеди Клаб».

– Ну, значит, есть запрос. Если они так популярны, значит, наверное, людям нравятся, они хотят. Вообще, я считаю, что юмор должен быть разным. Его должно быть много, разного. И каждый должен выбирать, что ему по душе.

И старые наши артисты как-то говорили, что главный эквивалент популярности, востребованности тебя как артиста-юмориста – это очередь в кассе. Вот это единственный показатель по большому счёту.

О трудностях с выступлениями

– Вы уже сегодня чуть-чуть пожаловались, что нет передач в сетке вещания наших каналов. Концерты есть, гастроли есть?

– Очень мало гастролей. Более или менее как-то антреприза. Вообще, я театральный артист по образованию. Очень тяжело. Видимо, это ещё такой шлейф идёт от пандемии. Народ привык, может быть, сидеть дома. Я не могу сказать, что был какой-то невероятный всплеск, когда разрешили после пандемии. Мы быстро куда-то поехали, на одни гастроли мы успели съездить, и началась СВО. И снова – всё, стоп.

Понятно, что и у людей денег нет, и не до смеха. Я это тоже всё прекрасно понимаю, поэтому никакой паники. Есть только некая такая собранность и готовность в любой момент по зову Родины рвануть там и на концерты, агитбригады – всё что угодно. Хотел бы отметить, что вот сейчас мы были в Казахстане, причём с юмором. Я со своим коллективом «50 оттенков смешного» там был. И за неделю до нашего концерта, до нашей программы в Алма-Ате в Сети поднялась волна, что мы за войну, что мы путинские артисты...

– А у вас в программе про политику, по-моему, ни слова.

– Ни слова.

– И что это было?

– Такой разгон. И реально прекратились продажи, людей напугали. Я с нашим прокатчиком разговаривал, он говорит: просто людей в Сети травили, заставляли сдавать билеты. Грозили избиениями там, травлей – чем угодно.

– А много потеряли зрителей?

– Там большой зал был, чуть больше 50% мы собрали. Соответственно, вряд ли там был бы аншлаг. Но думаю, что процентов двадцать-тридцать мы потеряли. Ну, это если бы да кабы, кто знает. Но зритель очень хорошо шёл до угроз, очень хорошо билеты продавали.

Следующий город у нас был Петропавловск. Там до нас у кого-то были проблемы. А нас как-то не тронули. Говорят, там есть тоже местные такие товарищи, настроенные к русским нелояльно. Но нам вообще повезло.

– Александр, а сейчас в каких странах нас ждут, готовы принять, вот таких диверсий устраивать не будут?

– Ой, да простят меня мои земляки-россияне, моя любимая страна для концертной деятельности и для спектаклей, вообще для сцены – это Белоруссия. Так, как принимают там, нигде на земле вообще не принимают. Я не знаю, в чём загадка. Я это даже им рассказываю, белорусам. Самый добрый зритель на земле – это белорусский.

Может быть, это меня лично так любят? Я не знаю. Но это вплоть до какой-то плошки драников, которые после концерта тебе бабушка какая-то протягивает. Какая-то баночка там варенья. Да что угодно. И это настолько как-то от души. И на каждом концерте, конечно, аплодисменты стоя. Провожают как родных, по кому очень давно соскучились и кого очень сильно любят. И это не деланное, этого не сыграешь. Это искренне. Спасибо, Белоруссия.

Я мечтаю поехать на Украину. Я же её всю объездил, был везде с концертами. Как там принимали... Ну, смотрите. Я – «враг народа Украины», оказывается. На «Миротворце». Сначала я там был, как и многие артисты, за «нарушение границы» и «незаконную коммерческую деятельность». То есть если ты приехал в Крым, не через Украину, когда Крым уже был наш, если ты известный артист, то ты попадал на «Миротворец» как нарушитель государственной границы Украины. Но меня позвали «ВГТРК-Крым» на эфир прямой. И говорят: сразу давайте обговорим, какие табу, на какие темы не разговариваем. Я говорю: нет таких тем. Говорят: не может такого быть. У нас, говорят, куча была артистов в эфире. Все в один голос говорят: только не про Украину. Я говорю: да мне по фиг вообще. И я как открывал там «хавальник» – про фашистов украинских, про всё остальное.

Утром мне друзья звонят, говорят: «Морозов, ты король. Ты уже сегодня враг народа Украины. Большими буквами». То есть статус повысили на «Миротворце». И ты не представляешь, как я ждал победы Зеленского. Он меня обманул, разрушил все мои мечты. Я думал, он придёт – и мы сразу поедем на гастроли. И сразу мир-дружба-жвачка, и всё.

– Потому что коллега?

– Да. Я не думал, что юморист – причём хороший юморист – может стать Гитлером. Я не думал. Нет, теоретически архитектор же стал Гитлером. Но я не думал, что артист-юморист может стать Гитлером. А он стал. И никуда я не поехал. Так что надо сейчас нам решить с ним вопрос и поехать на гастроли на Украину.

*Признаны Минюстом РФ иностранными агентами.