Его позвал Никита: как страна узнала Солженицына
Ровно 60 лет назад был опубликован его первый рассказ – «Один день Ивана Денисовича», – и бывший зэк в один день стал культовой фигурой. Сегодня пора нам заново открывать писателя Солженицына.
Кем только не называли Александра Исаевича: пророком, махровым русским националистом и проектом ЦРУ. Забывая, что в первую очередь Солженицын был проектом Хрущёва.
Вы представьте: в 1953 году он возвращается из лагеря Казахстана – не в Ростов-на-Дону, где жил до войны, а в деревню Владимирской области, потому что крупные города для таких закрыты. Через три года его реабилитируют и разрешают поселиться в Рязани, где он с трудом находит место учителя.
В школе он вспоминает юношеские литературные опыты и пишет рассказ. Без особой надежды посылает его в журнал «Новый мир».
И вдруг – телеграмма от главного редактора, поэта и орденоносца Твардовского: срочно приезжайте в Москву, ваш рассказ лично одобрил генсек.
Сам Солженицын позже вспоминал: Хрущёв передал ему пожелание, что главного героя надо бы сделать коммунистом, например невинно репрессированным секретарём райкома. Солженицын пожелание выполнил наполовину: герою дал городское имя, превратив его из колхозника в интеллигента. И каждый мог при желании увидеть в Шухове офицера или политработника.
Как только номер журнала с рассказом вышел из типографии, он сразу стал сенсацией. Тираж потом допечатывали несколько раз.
И вот уже главная газета «Правда» опять с подачи Хрущёва просит у Солженицына новый рассказ для публикации, которая становится индульгенцией писателя от всех критиков, потому что печатный орган ЦК партии не может ошибаться.
Вертикальный взлёт. Вчера бесправный лагерник, а сегодня ему поют дифирамбы все издания страны: взошло солнце советской словесности.
И Солженицын начал обрабатывать историческую делянку. Уже через год начал писать «В круге первом», постепенно собирал материал для эпопеи «Красное колесо». Затем – «Архипелаг ГУЛАГ».
Быстрая слава и столь же скорая опала при Брежневе сыграли с Солженицыным дурную шутку: из писателя он превратился в политическую фигуру, символ и знамя. И сегодня вызывает горячие споры: для одних он – икона, для других – лжец, работавший на развал страны.
«Да всё наврал Солженицын, – отмахиваются школьники, у которых «Архипелаг ГУЛАГ» теперь входит в программу. – Наврал про 60 миллионов репрессированных. Вы ещё напишите, что Сталин лично расстрелял миллиард человек».
Не объяснишь же всем и каждому, что Солженицын не писал о 60 миллионах репрессированных. Он только упоминал профессора статистики, который предположил, что общие демографические потери России за годы сталинских репрессий, в том числе от голода, низкой рождаемости, высокой смертности, могут составлять такую цифру.
Упрекать же писателя за отсутствие подтверждённых наукой данных – всё равно что вменять Льву Толстому неверное изложение хода боевых действий в «Войне и мире».
Жаль, что сам писатель Солженицын из этих рассуждений куда-то исчезает. А лучше бы просто читать его интересные книги, чем продолжать все эти споры позавчерашнего дня.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.